Petersburg Slips away into the Night

A lot of stuff has been preventing me from preparing new material for CL. Much of them being my attempts at polishing my Russian reading skills, which have recently lead me to embark upon a long translingual journey throughout the city of Saint Petersburg - a travel, which took over two months to prepare. Alas, following my return, I am still having a hard time of getting back to blogging and it does not seem this will change in the foreseeable future.

Russian edition of Petersburg
by Andrei Bely (Veche, 2016)

The Polish edition of Petersburg
(Czytelnik, 1974, tr. Seweryn Pollak) 

So instead, I am posting a selection of photographs I took during the stay in this formidable city. The photos are accompanied by a series of quotes from Petersburg by Andrei Bely in a translation by David McDuff.

I first heard about this brilliant stream-of-consciousness novel from J. B. Baronian's Un nouveau fantastique. I have high ambitions of reading this book directly in Russian. Here is what Baronian writes about it.

Petersburg is unquestionably the archetype of the new Russian fantastique, perhaps even the most accomplished, the most complete model of all the literature of the XXth century.

[Petersbourg est incontestablement l'archétype du nouveau fantastique russe, peut-être même le modèle le plus achevé, le plus total de toute la littéraure du XXe siècle.]

- - -

"Above the empty Petersburg streets flew barely illumined dimnesses; fragments of rainclouds outran one another."

"Над пустыми петербургскими улицами пролетали едва озаренные смутности; обрывки туч перегоняли друг друга."

 "Above the Neva an enormous and crimson sun ran behind the factory chimneys: the Petersburg buildings were covered by the finest puff of smoke and seemed to begin to melt, turning into the lightest, smoky amethyst lace; and from the window-panes a golden, flaming reflection cut through everywhere; and from the tall spires the radiance flashed like rubies."

"Над Невой бежало огромное и багровое солнце за фабричные трубы: петербургские здания подернулись тончайшею дымкой и будто затаяли, обращаясь в легчайшие, аметистово-дымные кружева; а от стекол оконных прорезался всюду златопламенный отблеск; и от шпицев высоких зарубинился блеск."

 

"All the usual weights – both indentations and projections – were slipping away into a burning ardour: both the entrance porches with their caryatids and the cornices of the brick balconies"

"Все обычные тяжести – и уступы, и выступы – убежали в горящую пламенность: и подъезды с кариатидами, и карнизы кирпичных балконов."

"Petersburg streets possess an indubitable quality: they turn passers-by into shadows; while Petersburg streets turn shadows into people."

"Петербургские улицы обладают несомненнейшим свойством: превращают в тени прохожих; тени же петербургские улицы превращают в людей."

"[...] beyond the Neva, in that other-worldly, green distance there – the ghosts of islands and houses arose, seducing with the vain hope that world is reality and that it is not a howling limitlessness that drives the pale smoke of the clouds into the Petersburg street."

"[...] за Невой, в потусветной, зеленой там дали – повосстали призраки островов и домов, обольщая тщетной надеждою, что тот край есть действительность и что он – не воющая бескрайность, которая выгоняет на петербургскую улицу бледный дым облаков."

 "And over there, over there: the depths, the greenish dregs; from far, far away, seemingly further than ought to have been the case, the islands frightenedly sank and cowered; the estates cowered; and the buildings cowered; it seemed that the waters were going to descend, and that at that moment over them would rush: the depths, the greenish dregs; while in the fog above these greenish dregs rumbled and trembled, fleeing away over there, the black, black Nikolayevsky Bridge."

"А там-то, там-то: глубина, зеленоватая муть; издалёка-далека, будто дальше, чем следует, опустились испуганно и принизились острова; принизились земли; и принизились здания; казалось – опустятся воды, и хлынет на них в этот миг: глубина, зеленоватая муть; а над этою зеленоватою мутью в тумане гремел и дрожал, вон туда убегая, черный, черный такой Николаевский Мост."

"Suddenly the storm clouds were torn apart, and the clouds began to smoke like a green puff of melted bronze beneath the moon … For a moment everything flared up: waters, roofs, granite; the Horseman’s face, the bronze laurel wreath flared; many thousands’ worth of metal hung down from the lustreless green shoulders of the bronze-headed colossus; the cast face and the wreath that was green with time and the many hundred-pood-weighted arm that was imperiously extended straight in Nikolai Apollonovich’s direction began to gleam phosphorescently; in the bronze hollows of the eyes bronze thoughts showed greenly; and it seemed: that the arm was about to move (the heavy folds of the cloak would ring against the elbow), the metal hooves would fall on the rock with a loud crash,and a voice that would shatter the granite would resound over all Petersburg [...]"

 "Вдруг тучи разорвались, и зеленым дымком распаявшейся меди закурились под месяцем облака… На мгновение все вспыхнуло: воды, крыши, граниты; вспыхнуло – Всадниково лицо, меднолавровый венец; много тысяч металла свисало с матово зеленеющих плеч медноглавой громады; фосфорически заблистали и литое лицо, и венец, зеленый от времени, и простертая повелительно прямо в сторону Николая Аполлоновича многосотпудовая рука; в медных впадинах глаз зеленели медные мысли; и казалось: рука шевельнется (протрезвонят о локоть плаща тяжелые складки), металлические копыта с громким грохотом упадут на скалу и раздастся на весь Петербург гранит раздробляющий голос [...]"

 "[...] the cupola of St Isaac’s looked bathed in light; they flared – the Horseman’s brow, the bronze-laurel crown; the lights of the islands died; while an ambiguous vessel in the middle of the Neva turned into an ordinary fishing schooner; from the captain’s bridge a bright point of light shone sparklingly; perhaps it was the glow from the pipe of the blue-nosed bosun, wearing a Dutch hat with earflaps, or the bright lantern of a sailor on watch. Like a gentle soot, from the Bronze Horseman flew a gentle semi-shadow; and the shaggy-headed grenadier was drawn more blackly, together with the Horseman, on the paving slabs."

"[...] купол Исакия поглядел просветленный; вспыхнули – Всадниково чело, меднолавровый венец; поугасли островные огоньки; а двусмысленное судно с середины Невы обернулося простой рыболовною шхуною; с капитанского мостика искрометнее проблистала и светлая точка; может быть, трубочный огонек сизоносого боцмана в шапке голландской, с наушниками, или – светлый фонарик матроса, дежурящего на вахте. Будто легкая сажа, от Медного Всадника отлетела легкая полутень; и космач гренадер вместе с Всадником черней прочертился на плитах."

 

"There is an infinity of prospects racing in infinity with an infinity of intersecting shadows racing into infinity. All Petersburg is the infinity of a prospect raised to the power of n."

"Есть бесконечность в бесконечности бегущих проспектов с бесконечностью в бесконечность бегущих пересекающихся теней. Весь Петербург – бесконечность проспекта, возведенного в энную степень."

While beyond Petersburg there is – nothing."

"За Петербургом же – ничего нет."

All photographs by Sławek Wielhorski.